"Я ДВА МЕСЯЦА ЖИЛ В КАБИНЕТЕ ПРЕЗИДЕНТА"

«Потом его опечатали и следующим, кто вошел в него после меня, был Курманбек Бакиев после своей инаугурации».

С Нурланом Асановым я познакомился в декабре 2010 года. С сентября 2011-го вместе презентовали свои общие идеи на пресс-конференциях в информагентстве Акиpress. 16 октября узнал, что Нурлана задержали сотрудники УБОП. Его обвинили в мошенничестве. Об этом заявили по телевидению. Я взял у него это интервью в воскресенье, когда он после выхода из ИВС готовился к новой неделе испытаний на прочность.

 

- Привет, Нурлан! За что тебя задержали сотрудники ГУБОП?

- Привет, Нурдин! За что задержали, сам до сих пор не пойму. Только началось все раньше. С комментария в Дизеле по поводу заявлений А.Юсупова. Кто-то написал на форуме, что в событиях 7 апреля участвовал помощник депутата Мадылбекова Нурлан Асанов. То есть я.

- Но ты работаешь не у Мадылбекова, а у Тологонова.

- Да, но на Дизеле было написано, что я помощник Мадылбекова.

- И что ты скажешь по этому поводу?

- 7 апреля 2010 года я был директором частного охранного агентства «Амир» и по долгу службы охранял один из своих объектов. Я находился там безвылазно с вечера, точнее с ночи 7 и до 15 апреля.

- Что, за целую неделю ты даже домой ни разу не съездил?

- Ни разу. Если бы я уехал на час, все мои сотрудники тоже поехали бы проведать свои семьи. И уже не вернулись бы обратно. Я не мог отлучиться ни на минуту. Поэтому, хотя в стране фактически не было власти, моя фирма «Амир» сумела защитить от мародерства все свои объекты. Из 8 наших объектов не пострадал ни один.

- То есть к мародерству 7 апреля ты не причастен?

- Я все время был на посту в общежитии «Байтик-баатыр» образовательного комплекса «Себат». Что может подтвердить президент этого комплекса Орхан Инанды и 200-300 студентов и жильцов общежития. Когда меня вызвали в ГУБОП, я рассказал это следственной группе. У них не осталось ко мне вопросов по апрельским событиям. Однако это было только начало. Следственная группа по событиям 7 апреля 2010 года стала копать дело 2003 года. Задержали меня именно по этому делу 9-летней давности.

- Какая связь между этими делами 2010 и 2003 года?

- Я сам не пойму, что происходит. Почему вместо расследования фактов мародерства в 2010 году, они расследуют хозяйственные дела акаевского периода? Почему та же самая следственная группа вызывает меня в тот же самый кабинет по совершенно другому делу? Они ищут мародеров или они ищут лично меня?

Межведомственная следственная группа создана Премьер-министром Омурбеком Бабановым по заявлению А.Юсупова относительно событий 7-9 апреля 2010 года. Почему она занимается делом 2003 года?

У них же даже санкции на это быть не может. Если они наткнулись на старое дело, никак не связанное с 7 апреля, то должны были передать его по территориальности или по подследственности. В какой-нибудь РОВД. Но вместо этого целое управление бросают на мебельное дело. Опергруппа на 3 машинах в количестве 15 человек арестовывает меня одного, будто я Аль-Капоне или Пабло Эскобар!

- Расскажи, что там за дело 2003 года. В чем суть обвинений?

- В начале 2003 года, я, 27-летний бишкекчанин, решил заняться бизнесом – строить и продавать корпусную мебель. Я оценил рынок и понял, что войти на него можно только за счет самой низкой цены. Мы стали собирать и продавать мебель на грани рентабельности без прибыли. Наценка, которую мы добавляли к себестоимости мебели, покрывала только зарплату сотрудников – дизайнера, диспетчера, сборщиков мебели, расходы на рекламу и аренду офиса. Я сам, как предприниматель, дохода практически не имел. Жертвовал им для того, чтобы раскрутить фирму и твердо занять свое место на рынке. Я вкладывался в будущее, в бренд фирмы «Атлац».

И работа пошла. Клиентов привлекла низкая цена за хорошую мебель. От заказов не было отбоя. К лету мы достигли бешенного для фирмы-новичка оборота. Моя функция была в том, чтобы привлечь максимум клиентов. И я с этой задачей справился. Не справился мой партнер – директор фирмы Мануенков Дмитрий. Он так и не сумел четко поставить конвейерное производство и стабилизировать коллектив сборочного цеха. Производство фирмы стало отставать от маркетинга, за который отвечал я. Тем не менее, свои обязательства мы выполняли, хотя работали на пределе своих возможностей.

- Но если вы справлялись, то откуда взялось уголовное дело?

- Уголовное дело появилось после того, как фирму заметил полковник Байтиков, начальник Штаба МВД. Сначала его жена заказала мебель, затем он лично приехал осмотреть наш цех. Обошел территорию, расспрашивал рабочих, с кем работаем, как бизнес организовали. Потом его жена написала заявление, было возбуждено дело и цех опечатали. Производство мебели полностью прекратилось, и мы не могли выполнить уже заключенные договоры.

- А разве нельзя было просто вернуть клиентам их деньги?

- Нельзя. Потому что на их деньги мы уже закупили материалы. Запаса оборотных средств у нас не было. Потому что мы работали на грани рентабельности. Фирму держала на плаву только непрерывность процесса заказа, изготовления и реализации мебели. Опечатав цех, милиция сделала наше банкротство неизбежным. А в глазах ни в чем неповинных клиентов мы стали выглядеть как настоящие мошенники. Хотя их деньги никуда не испарились, а превратились в материал, закупленный и завезенный в цех. Все было подстроено так, чтобы поссорить фирму с клиентами. Приехал сын Байтикова с сотрудником милиции и заставил меня позвонить его отцу. Тот угрожал мне. Требовал, чтобы я привез ему мебель и сверх того заплатил деньги. Я возмутился и сказал, что так не пойдет. В ответ на меня со всех сторон начали сыпаться заявления от клиентов. Следователь при мне сказал им писать заявления на меня, хотя они говорили, что деньги передали не мне, а моей сотруднице – Елене Назаровой. Она была единственным человеком, кто мог бы обвинить меня. Но и она на недавней очной ставке в УБОП подтвердила, что полученные ею деньги клиентов пошли на материалы, которые я завез в цех. То есть, мошенничества не было. Ее показания есть в деле.

- Милиция утверждает, что в 2003 году ты скрылся от следствия и был в розыске. Это так?

- Да. Зная, кто именно стоит за этим делом, я уже не мог рассчитывать на объективное расследование. Последней каплей стала цена, которую мне объявили за решение вопроса. Поверь, цена для меня была непомерная. У меня нет богатых родителей, а я для развития своего бизнеса уже вложил все, что имел. У меня не было таких денег. Мне светила тюрьма. Я сбежал в Казахстан.

- Когда ты вернулся в страну?

- В 2004 году.

- И принял активное участие в мартовской революции 2005 года?

- Да. Если честно, то у меня не было другого шанса на справедливость, кроме как участвовать в создании нового государства. С 24 марта 2005 года до избрания Курманбека Бакиева, президентский кабинет пустовал. Я охранял его и 2 месяца жил в кабинете Президента Кыргызской Республики. Мылся в его душе, спал на его диване и кушал за его столом. Потом его опечатали и следующим, кто вошел в него после меня, был Курманбек Бакиев после своей инаугурации.

Народной дружиной, которая охраняла Белый дом, тогда руководили Руслан Шаботоев и Айбек Алыбаев. У меня сложились хорошие отношения с обоими. Хотя позже их пути разошлись.

- Что тебе дали за участие в революции?

- Ничего. Когда кабинет начали опечатывать, Айбек Алыбаев поблагодарил меня за активное участие в революции и предложил забрать на память любую вещь из президентского кабинета. Я ответил, что чужие вещи мне не нужны.

Позднее я попросил Назыма Зарипова, еще одного друга Максима Бакиева помочь мне законным путем закрыть мебельное дело. А в ответ снова услышал цену вопроса. Не скрою, это обидело меня до глубины души. Я ведь не просил ничего незаконного. Просто объективного расследования моего дела. Поскольку, полковник Байтиков по-прежнему оставался начальником Штаба МВД. Он, отлично зная, что я нахожусь в розыске, не раз видел меня. Но он делал вид, что не узнает меня.

- После этого ты не пытался разобраться в этом деле?

- Конечно, пытался. Я хотел понять, что надо человеку для справедливого суда. В 2003 году я понял, что для этого недостаточно быть Гражданином Кыргызстана. После двух месяцев жизни в Белом доме я понял, что для этого недостаточно быть Революционером. Тогда решил, что нужны связи наверху. Я их завел. Открыл свое охранное агентство. Завел дружбу с обитателями седьмого этажа. Заместитель Генерального прокурора обещал мне, что в течение 3 месяцев закроет мое дело. Я думал, что дело закрыто. А в 2011 году, подав паспорт на обмен, узнал, что оно не было закрыто.

Выяснилось, что еще в 2007 году следователь потерял его. И мне опять предложили заплатить, чтобы оно и не нашлось. Но я решил, что теперь доведу все до конца. Мои родители отыскали дело в архиве МВД. Весной 2012 года следователь сказал мне, что закрыл его за давностью лет.

И вот теперь, следственная группа, которая допрашивала меня по делу о мародерстве 7 апреля, снова поднимает мебельное дело. Система не отпускает меня. Но на этот раз она еще и оболгала меня на всю страну. По телевидению показали мою фотографию, сопровождая обвинениями в мошенничестве, рейдерстве. Мое имя смешали с грязью. Теперь для меня это дело принципа.

- Сейчас, спустя столько времени, что для тебя изменилось?

- Для меня все изменилось. Хотя Система и ее приемы остались теми же, но теперь я отношусь к Системе по-другому. В 2003 году меня возмущала абсурдность и несправедливость ситуации. Теперь я четко вижу, кто и какие роли играет в спектакле под названием следствие и правосудие в Кыргызстане.

- И что же ты видишь?

- Я вижу, что Система пользуется бандитским методом. Если человек встречает в подворотне банду грабителей, у него встает выбор – жизнь или кошелек. И это именно та ситуация, когда кошелек становится не важным. Такая ситуация меняет систему ценностей человека. Деньги, которые он зарабатывал тяжким трудом, тратя время и талант, теряют свою ценность, и он расстается с ними легко. Бандит добивается этого, создавая для человека опасность. Наша правоохранительная Система действует также. Она изолирует человека от родных, близких, друзей. Его лишают доступа к информации, помещают среди потенциальных и реальных преступников. Человека запугивают и изматывают допросами, отнимают право голоса. А адвокат, вместо того, чтобы защищать человека, просто выступает посредником, который помогает Системе обирать подзащитного и его родственников. Пока я сидел в ИВС, на моих родственников вышла адвокат Алма Кадыркуловаа и взяла с них 3,5 тысячи долларов. Теперь я не могу просто найти ее и заставить защищать мои права. Я практически уверен, что адвокат тоже представитель Системы, через которого она обналичивает боль и мучения своих жертв. Все зарабатывают на моем страдании. Мое оправдание выгодно только мне самому.

- Система не изменилась?

- Абсолютно не изменилась. Как и в 2003 году, начинают арестовывать имущество моей фирмы. То есть охранного агентства «Амир». В моем доме проводят обыск, но ищут не документы на фирму «Атлац», как написано в ордере, а документы на фирму «Амир».

- Не жалеешь, что отказался платить Системе?

- Не жалею. Потому что четко понимаю – это рабство. Заплатив Системе один раз, ты становишься ее рабом, ее клиентом. А самое возмутительное, что все эти 9 лет она называет за положительное решение моего вопроса цену, которая превышает общую сумму моей задолженности всем заказчикам мебели. При этом возвращать деньги им Система не собирается. Систему интересует только ее личный процент.

- Сколько всего было заказчиков, которым твоя фирма не успела предоставить мебель?

- Всего на нас подали 19 заявлений.

- А какова общая сумма задолженности твоей фирмы этим клиентам?

- Примерно 5,5 тысяч долларов.

- Всего лишь?

- Да, в среднем «Атлац» задолжал каждому клиенту по 270 долларов. Мы реально делали самую дешевую мебель в Бишкеке. Недавно в СМИ была информация, что в 2011 году в приемную спикера парламента купили диван с креслами за миллион сомов. Один диван обошелся государству в четыре раза дороже, чем весь мой долг 19 заказчикам корпусной мебели. А теперь скажи: кого-нибудь посадили в тюрьму за такой астрономически дорогой диван? Никого. А я за эти 5,5 тысяч долларов 9 лет горечь ем каждый день.

- Вернешь заказчикам их деньги?

- Давно вернул бы, не мешай мне Система. Мне за 9 лет ни один из моих адвокатов не объяснил, что дело «Атлаца» с самого начала должно было квалифицироваться как гражданское, а не уголовное. Слово даю, как только мое дело переведут в положенное, гражданское производство, я начну погашать нашу задолженность перед заказчиками.

- Почему ты говоришь «нашу» задолженность?

- Потому что должник – это не я один. Кроме меня был еще директор фирмы. А на деньги заказчиков я закупил материалы и завез в цех. Я же не сбежал с их деньгами. Все осталось в опечатанном цеху. Другой вопрос, почему директор «Атлаца», ставший фактическим и юридическим наследником фирмы и имевший на руках закупленный и завезенный мною материал для мебели, не стал рассчитываться с клиентами?

Тем не менее, я готов рассчитаться с заказчиками, которых я не подводил. Мне по-человечески очень неудобно перед ними. Да, я не виноват, но они тем более. Могу только сказать, что мне пришлось намного сложнее и обиднее, чем всем им. 9 лет Система пьет из меня кровь за преступление, которого не было. Я был беженцем и на птичьих правах жил в другой стране. Сидел в ИВС. Даже на своей свадьбе ждал, что за мной придут люди в форме и вместо медового месяца меня ждет СИЗО. Из-за этого незаслуженного пятна в биографии мне пришлось дружить с властью, которая единственная могла защитить меня от давления Системы. Кому, как объяснить, сколько горечи я выпил за эти годы? 9 лет проживаю каждый день как последний только из-за того, что какой-то милицейский чин решил наказать меня за отказ платить ему негласный «налог».

- Что дальше?

- Дальше – борьба. Система не оставила мне выбора.

- Страшно?

- Страшно всю жизнь находиться в тревоге. Противно думать, что Система сможет безнаказанно делать с твоей жизнью все, что придет ей в голову. Даже революции ничего не меняют в Системе.

На воле тебя заставляют прятаться в тени и выплачивать ей теневые налоги. В заключении тебя и твоих родственников заставляют оплачивать собственные пытки. Чтобы палачи могли получать с тебя доходы и отрабатывать на тебе методику пыток для следующих клиентов. Когда-нибудь это должно закончиться. Но я убегать больше не собираюсь. Мне 37 лет, а за спиной целая жизнь. Жить хочу нормально, не озираясь по сторонам. А если Система захочет отнять у меня жизнь, я заставлю ее заплатить самую высокую цену. Потому что Система не права. Я прав.

Беседовал Нурдин Дуйшенбеков.

Похожие материалы по теме:

1. Еще два месяца ареста Нариман Тюлеев останется в СИЗО ГКНБ до 15 октября этого года....
2. Любовь президента Love story! Настоящая страсть Курманбека Бакиева: разница в 30 лет....
3. Кадровый голод президента Советник главы государства Фарид Ниязов разъяснил причины последних кадровых назначений президента - выбирать практически некого....
4. Ежемесячное оскорбление президента Движение «Программа развития Кыргызстана» выступает за повышение заработной платы президента и всех бюджетников....
5. Президента хотят «урезать» Лишить главу государства права объявлять референдум предлагают разработчики нового законопроекта. ...